«В СЕРДЦЕ И В ПАМЯТИ ВСЁ ЖИВО»
Восемь месяцев своей жизни В.Н. Самойлов отдал участию в специальной военной операции (СВО) на Украине. Отправился по велению сердца, служил под позывным «Нейтрат» (правда, братья по оружиюс больше звали его «Дедушка»), участвовал в Бахмутской операции, которая способствовала наращиванию наступательного потенциала российской армии и не давала возможности ВСУ перейти в контрнаступление.
-Виталий Николаевич, расскажите, как получилось, что в не очень молодом возрасте Вы оказались на СВО?
- В феврале 2022 года начались известные события. Потом через полгода объявили частичную мобилизацию. Друга, с которым вместе работали, призвали. Стало тяжело, тоскливо. Пошёл в военкомат, а мне уже к 50-ти подходило. «Сидите пока дома, – сказали, – придёт повестка, и будете мобилизованы». Меня это не устраивало. Узнал, что набирают контрактников в ЧВК «Вагнер». Созвонился, договорился, взял билеты. Попрощался с детьми – в садике с младшим сыном, в школе со старшим. Жена нерадостно восприняла моё решение, но смирилась. Сказала: «Раз так решил, значит, тому и быть».
Прибыл на полигон базирования в Краснодарском крае. Прошли медкомиссию, нас отбирали по профессиям. Я водитель, это моя и армейская специальность, по возрасту в штурмовики уже не подходил. Но на полигоне занимался, как и молодые ребята: военная подготовка, автомат, приседания-отжимания, бег… Всё знакомо - служил срочную, плюс по контракту на Дальнем Востоке. В «учебке» со многими крепко сдружился, до сих пор есть хороший друг. Потом в боях немало из них погибли, царствие им небесное.
- Все выдерживали на полигоне? Какие люди были рядом?
- Много было «пятисотых», которые по разным причинам не пошли дальше. Брали тех, кто способен физически и морально выстоять. Инструкторы постоянно предупреждали: «Перейдёте за чёрточку, назад пути нет». И если обратного пути не было, значит, надо было идти вперёд.
Мне приходилось жить с ребятами из зоны. Они все мечтали вернуться домой героями. Не все из них заслужили поливания грязью. У меня командир был из таких. Разбирался во всём. Начитанный, хорошо знал оружие, даже советскую гаубицу Д-30. У него была и военная жилка, и командирская, и патриотическая. Сдружился со старшиной, он из Мурманской области. Погиб под Бахмутом, на станции Соль. Хороший был человек, примерно через месяц у него контракт заканчивался. Очень любил свою бабушку, она умерла незадолго до его гибели, с мамой не общался. Когда попал в зону, родственники отвернулись от него, но потом, узнав, что воюет на СВО, отношение изменилось. Я созванивался с его матерью, узнал, что он похоронен на Аллее Славы. Мать и сестра теперь гордятся им. Он погиб достойно, за Родину.
- Было ли так, что Вы находились на волоске от смерти?
Было. В Бахмуте и Соледаре развозил орудия на «Урале», у меня есть категория «Е», которая позволяет управлять транспортными средствами сцепленной техники. Помогал большой водительский опыт. Моя задача состояла в подвозке орудия, в том, чтобы его в кратчайшее время поставить, «запятить» (создать нужные условия для боевого расчёта), потом, если надо, забрать. Иной раз приходилось с ребятами и орудие перекатить, и снаряды перевозить. Один раз такая ситуация была: очень долго стояли на точке, нас уже и «птички» приметили, начали по нам долбить. И когда пошло наступление в сторону Бахмута (Соледар уже взяли), командование решило орудия перевезти в соседнюю деревню. Там за Соледаром спуск, железная дорога, надо было выехать в деревню, но это место очень хорошо обстреливалось танками. И мы попали с ребятами в такую ловушку, что нас больше четырёх часов обрабатывали два танка, три миномёта.
- Живого места, наверное, не осталось вокруг…
- Не знаю, как враг не попал в машину – в ней было 102 заряженных снаряда с взрывателями, боевой расчёт 6 человек, 3 командира и я. Нашли укрытие, в нём просидели до темноты. Укрытие-то одно название – шаткий погреб, но он нас спас. Когда начала стихать канонада, начали потихоньку из него вылезать, надо было искать решение, как выйти из тупика. С одной стороны овраг, с другой, когда бежали, стояли дом, баня, гараж. Когда вышли, построек не было, всё разнесло. Прятаться там бесполезно. Моя машина вся посечена осколками, не было стекла, два попадания пробили радиатор, но залил воду в радиатор (всегда с собой есть вода или тосол, антифриз на всякий случай). Посмотрел орудие, было попадание - прямо в ствол осколок попал. Машина на ходу, завелась, масло не течёт. Начали выезжать, и здесь мои навыки пригодились: «Урал» с орудием очень тяжело развернуть, но мне удалось. Сначала хотел возле железной дороги развернуться, но командир сказал, что там не разминировано. В общем, развернулся на этом «пятаке», и сразу уходить начали из зоны обстрела. Если бы в том месте попало в машину, сдетонировали бы снаряды, и в погребе мы бы не спаслись (кстати, людей в деревне не было).
Ехали без света, навигации никакой. Через командиров по рации вышли на своих, они нам описали, с какой улицы на какую переехать, чтобы попасть к железной дороге, подняться в сторону Соледара. Соледар находится на бугре, его пересекли, туда уже хохлы не могут закинуть снаряды. Слава богу, выбрались…
- Страшно. Бывало ещё такое?
- Случалось. Раз ужас прямо накрыл, когда самолёт летел. Прямо на тебя, и ты думаешь: «Ну, всё, Виталий Николаевич…». Потом уже понял, что это свой, но очень страшно, когда ты ничего не можешь сделать. А так, было просто физически тяжело: например, помню в Лисичанске стояли, переезжали на другие базы, по четверо суток не спал. Приеду, пока ребята разгружают снаряды, прямо на руль падал и засыпал. Потом меня толкали и говорили: «Двигай дальше». И ехал…
- Ваш водительский опыт, профессионализм на СВО оценены наградами.
- Да, можно много говорить о том, где и как воевал, но ещё об этом расскажут мои боевые награды от ЧВК «Вагнер»: «Чёрный крест» за Сальск (его ещё называют Окопный крест, вручается за выполнение сложных задач в период боевых действий – прим. редакции.); медали «За взятие Бахмута», «За отвагу», «За взятие Соледара», «Бахмутская мясорубка».
- Данные Вам обещания были выполнены?
- Все обещания были исполнены. Мы защищали Родину. Правда, документы, подтверждающие ветеран боевых действий, пока ещё не всем «вагнеровцам» выдали. Думаю, вопрос решится, потому что президент В.В. Путин сказал, что и добровольцы, и те, кто подписали контракты, и пришедшие на военную службу в рамках мобилизации, выполняют свой священный долг перед Родиной, и перед ней в этом смысле все равны. Поэтому и по социальным гарантиям, и по защитным мерам мы должны быть в одинаковой ситуации. Сейчас Фонд «Защитники Отечества» помогает. Спасибо Елене Николаевне Прусаковой, которая возглавляет местное отделение фонда - молодец, хорошо поддерживает. Детей приглашает на мероприятия, в поездки. Недавно мне сертификат выдали, на 5 тысяч купил нужное детям.
- Можете дать совет тем, кто сейчас пойдёт на СВО?
- Надо просто быть мужественным, я так понимаю. Знать, как правильно вести себя в разных ситуациях, чтобы сохранить своё здоровье и жизнь. Об этом подробно расскажут в учебных подразделениях Минобороны. И помнить главное: без бронежилета и без каски никуда. Постоянно быть начеку, готовым к любой неожиданности. Не прятаться ни в какие постройки, если над ними есть строение, они складываются, как карточный домик.
- С мирными жителями удавалось общаться?
- Да, обычно в магазинах. Одну женщину-преподавателя спас. Ей плохо стало, она в голодный обморок упала. Как могла, поддерживала внука, сама недоедала. Мы её откачали с ребятами, купили для неё продуктов. Потом узнали у продавцов адрес и отвезли ей 12 упаковок пайков.
Ещё детям помогали. Наши штурмовики Андрей и Алексей - молодцы, они начали это дело, потом другие присоединились. Собирали шоколадки из своих пайков, смайлики весёлые рисовали на коробках. Меня попросили: «Сможешь раздать шоколадки ребятишкам? Они у нас остаются, а рядом есть дети, которые давно сладкого не видели». Конечно, отвозил. У магазина угощали ребятишек, при этом думаешь, что и твоему ребёнку кто-то сделает что-то хорошее. Детвора меня там полюбила. Увидят, кричат: «Дядя Виталя, привет!».
- Помню, когда Вы приходили на «Час мужества» в школу № 14, ребята тоже к вам тянулись, расспрашивали.
- С детьми надо уметь разговаривать, ведь не зря они интересуются. Можно сказать, что ребята из «Юнармии» – тоже герои. Никто их не заставлял, они сами пошли в это объединение, хотят защищать родителей, Отчизну. У меня сын от первого брака был в «Юнармии» - и в учёбе сразу подтянулся, и в институт поступил… Он погиб. И вот в школе в каждом ребёнке я видел его, то, чего он хотел. Конечно, ребята должны спортом заниматься, получать нужные жизненные навыки. Создавать квадракоптеры, управлять ими – это хорошо, но надо и стрелковый тир возродить, чтобы тренировались в стрельбе, как было в советское время. Не только теорией владеть, но и практически уметь пользоваться автоматами, знать, что такое гранатомёт, с какой целью его используют, какие патроны разрывные, какие неразрывные… То есть, хорошую военную подготовку давать нужно ещё до армии. Даже телефон, в котором дети постоянно «сидят», очень пригодится. Когда мы однажды выбирались после обстрела, меня человек спас тем, что хорошо знал возможности телефона - понимал, в какой квадрат выехать.
- После участия в СВО что-то в Вас изменилось?
- Да. Задумчивый стал. Первое время как приехал оттуда, мог разговаривать с кем-то и вдруг уйти в себя, думать о другом. Свою роль играет то, что я видел, через что прошёл. О войне помню всегда. «С глаз долой, из сердца вон» – это не про меня. В сердце и в памяти всё живо. Главная мечта сейчас, чтобы такое не повторилось ни с детьми, ни с внуками, ни со следующими поколениями. Чтобы наша страна оставалась сильной, независимой, и небо над ней всегда было мирным. А победа, как уж повелось, обязательно примет сторону русского солдата-освободителя!
Т. Толстенко.
Фото из архива В.Н. Самойлова
